Я никогда не умела играть в шахматы. Нет, я знаю, что конь ходит буквой «Г», что «шах и одновременно мат» — это здорово, но заурядная женская натура заставила меня из двух видов спорта выбрать все-таки бег. Причем, на длинную дистанцию.
Новый диск-жокей в моем любимом прибрежном кафе южного городка обескураживал одним только взглядом своих раскосых глаз. Причем, не мне одной. Мысленно я уже представляла, как мы вместе встречаем рассветы, причем не только ближайшие две недели моего отпуска, но и следующие семьдесят — минимум шестьдесят девять — лет. И потому особенно печально было обнаружить полное отсутствие внимания с его стороны к моей персоне…
К счастью, кафе славилось не только веселыми дискотеками и умопомрачительными шашлыками, но и милым барменом Филиппом. Он виртуозно обращался с шейкером одной рукой, умудряясь при этом другой вести сеанс одновременной игры сразу с тремя шахматистами, что, несомненно, прибавляло симпатичному стратегу в моих глазах не только уважения, но и возраста.
Стереотипы бывают странными. Вполне справедливо считать их пережитком прошлого, хотя мне порой кажется, что они способны заставить человека избежать некоторых ошибок. Ну, или недополучить полезного опыта. Моим стереотипом всегда было мнение, что мужчина должен быть старше. А возрастом Филипп как раз не вышел – он был моложе меня. И не важно – на год или на день: был важен сам факт. Правда, перешагнуть через свои стереотипы я смогла довольно легко – отпуска было всего две недели, и потратить их на бесцельный курортный роман было делом чести.
Молодой юноша как еще не до конца перебродившее вино – опьяняет мгновенно. Романтика южных ночей кружила голову и заставляла летать. Правда, невысоко и недолго – как оказалось, хмель молодого вина проходит неожиданно быстро, принося наутро с собой ноющую головную боль. Расставание было внезапным и сложным. Я вздохнула с горечью. Филипп как-то больно улыбнулся. Но уже на следующий день он с горящим взглядом предложил мне свою дружбу. Ну как тут отказать. Тем более что шашлыки от неудавшегося романа своей аппетитности не утратили. Ко всему прочему буквально со следующего дня в довесок к сытному ужину мне стал перепадать увесистый кусок внимания очнувшегося вдруг диск-жокея Германа. Оказалось, его улыбка подобна тайфуну, обрушившемуся на испепеленное солнцем побережье…
Бороться с вечерним перееданием я решила посредством утренних пробежек, в наказание за непутевое поведение прибавив к ним лишние три километра. Хотя как раз они-то в итоге были нелишними. Мой сосед по гостинице, номеру и, как оказалось, рейсу самолета и родному городу, отправлялся на пробежку на час позже меня, поэтому наши с ним судьбы пересеклись совершенно случайно. И больше не расходились, параллельными прямыми пройдя по ночным пляжам курортного городка, подчеркнув двойной чертой последнюю неделю отпуска и устремившись в долгую и счастливую совместную жизнь…
Попрощаться с любимым кафе я пришла в полдень перед отъездом в аэропорт. За стойкой никого не было, лишь официантка Аля, знакомая мне сотню лет, махнув рукой, предложила присесть за столик и выпить прощальную чашку кофе. На ее лице была начертана тревога. Но, узнав мою счастливую историю, Аля вздохнула с облегчением:
— Знаешь, это Фил все придумал… Я слышала, как он с Германом договаривался, чтобы тот тебя поматросил и бросил. А ты потом, вся опечаленная, приползла бы назад. Ноги об тебя вытереть хотел… Я собиралась тебе сказать, но ты так удачно пропала. Хорошо, что все обошлось.
Онемев, я собирала солянку из всплывающих в памяти фактов, которым я не придавала значения: равнодушие и внезапное внимание Германа, боль и озорные огоньки в глазах Филиппа…
Зашуршал шейкер. Я ошеломленно искала в потухших глазах Филиппа никому не нужный ответ на вопрос, тяжело зависший в горячем южном воздухе: где то место в душе влюбленного стратега, где таится такая жестокость? Филипп как-то больно улыбнулся…
Боюсь, что в шахматы я не научусь играть никогда.
—
Людмила Дранкина — на конкурс от Красивой и Успешной
